В первой половине сентября минздрав Новосибирской области (НСО) явил удручающую для многих родителей новость. В области закончилась вакцина от полиомиелита, опаснейшего заболевания, приводящего к инвалидности. План по вакцинации детей в регионе сорван с неясными перспективами, региональные чиновники от здравоохранения,
поставив людей перед фактом, что ныне инъекций для прививок нет, принялись за увещевания, что в происходящем нет ничего страшного.
На сайте регионального минздрава появилась не особо приметная публикация, призывающая население к спокойствию: поставки полиомиелитной вакцины обещаны в ближайшее время. Правда, сроки не уточняются — зато честно признается, что в область вакцины поступило менее четверти от заявки. Далее делается заявление в духе "в Москву позвонили, уже решается", а последний абзац и вовсе содержит оптимистический выверт: "В Новосибирской области в настоящее время имеется достаточная иммунная прослойка для защиты от полиомиелита". Переведя последнюю фразу на общедоступное наречие, ее, видимо, надо понимать как жизнеутверждающее "да что нам, сибирякам, тяжелейшее инфекционное заболевание?".
Как ни странно, повод для сомнительного оптимизма есть. Точный процент доставленных в область вакцин известен — 23,5%. И неудивительно, почему чиновники рискнули озвучить эту цифру. Дело в том, что на фоне нынешнего вакцинационного коллапса затерлись проблемы годичной давности. Тогда, в ноябре 2017 года, в НСО также обозначилась тотальная нехватка вакцины от полиомиелита, но цифры "впечатляли" куда как серьезнее: местным общественникам удалось выяснить, что
на начало сентября 2017 года область получила… только 2% необходимого количества вакцины. Что тут скажешь — положительный прогресс налицо!
При этом год назад нехватка препаратов для вакцинации прервала прививки не только от полиомиелита, но и от кори, дифтерии, краснухи, столбняка и паротита. В соцсетях появилась информация, что
в школах раздавали специальные бланки для родителей о добровольном отказе от вакцинации детей.
В условиях недостатка информации трудно установить — если нехватка вакцин в 2018 году властями признана на текущий момент, когда же они закончились по факту? В спутнике Новосибирска Бердске пресса сообщает, что вакцины от полиомиелита нет уже полгода (то есть с марта).
Можно вспомнить и про апрель текущего года: по форумам распространилась информация, что в Новосибирске острейшая нехватка эффективных препаратов от туберкулеза. Ситуация описывалась и проще: льготные эффективные дорогостоящие лекарства попросту перестали выдавать пациентам и заменяли их более дешевыми с массой побочных эффектов. Но и это не решило проблему дефицита, людей, для которых отсутствие лечения смерти подобно, начали переводить на неполную схему лечения. Собственное здоровье — вещь, мягко говоря, крайне немаловажная: надо будет — пойдешь покупать дорогостоящие лекарства за свой счет (что пациентам и было предложено), вот только выяснилось, что раздобыть узкопрофильные лекарства крайне непросто, даже через Интернет.
Видимо, в силу того, что "в лучшие времена" их выдавали бесплатно, аптеки их не заказывают, и оказалось, что спецпрепараты (цена которых переваливает за многие тысячи рублей) купить нельзя нигде.
Проблема идет еще дальше. В середине 2017 года глава Роспотребнадзора РФ Анна Попова назвала четыре российских города — лидера по числу заражений ВИЧ. Три из них находятся в Сибири: Кемерово, Новосибирск и Иркутск. Информация оказалась своевременно озвученной — весной 2017 года в Новосибирске доведенные до отчаяния ВИЧ-положительные пациенты местной специализированной поликлиники решились на бунт. Сначала они вышли на пикет, а потом устроили "молчаливый" флешмоб с плакатами у стен того самого профильного заведения. Основные претензии: невозможность попасть на прием к врачу и замена эффективных препаратов удешевленными аналогами. Это усугублялось тем, что согласие на использование дешевых дженериков являлось не временной мерой,
а фактически "росписью" пациента под отказом от более эффективного лечения. Раз согласен — значит, все устраивает, проблема решена "просто и удобно".
"Согласие" пациентов становится краеугольным камнем возникающих чрезвычайных ситуаций, таких как вспышка кори в конце июля 2018 года. В больницах оказалось 11 человек, из них десять — дети, самый старший пациент — 18-летняя девушка. На фоне этого региональная власть беспокойно заерзала, ей надо было экстренно найти оправдание: "мы ни при чем". Оно было предсказуемым — виноватыми оказались безалаберно себя ведущие по отношению к собственному здоровью жители области. Коротко и ясно. Чего же вы ожидали, если оно (население) само же отказывается от вакцинации?
Для уточнения: "отказ жителей региона от вакцинации" — в данном случае является официальным заявлением, которое дал новосибирский минздрав.
Оно прозвучало на фоне нескончаемых сообщений о проблемах с вакцинами и противовирусными препаратами. Логика новосибирских чиновников: инъекций для прививок нет, но печальный исход компенсируют сами граждане, отказываясь от несуществующих вакцин.
Очень своеобразной стала мало кем замеченная новость, что из новосибирского центра СПИДа в марте 2017 года были украдены препараты антиретровирусной терапии. Следствие сразу выдвинуло версию — к краже причастны пациенты. Но оно не стало вдаваться в подробности, почему люди воруют то, что им предоставляется бесплатно. Значит, иным способом они не могут получить необходимое лечение.
Касаясь печальной темы ВИЧ, стоит упомянуть, что положение ВИЧ-инфицированных социум воспринимает на фоне традиционного "гадкая болезнь, сами виноваты", но многие не понимают сути болезни и ее возможной профилактики. И вот в ноябре 2016 года УФАС ополчилось на рекламу средств контрацепции, размещенную на новосибирских улицах. Билборды, как оказалось, являют контент непристойного свойства, о чем написали некие обеспокоенные граждане за полгода до заявления главы Роспотребнадзора.
Не менее печальной выглядит и реакция на деятельность общественных организаций, занятых донесением до сибирского социума грустной правды о состоянии медицинского обслуживания "на местах". Выражаясь обобщенно, "беспокойная" деятельность активистов нередко вызывает раздражение у ряда сограждан, коим посредством медийного актива
давно объяснено, что излишнее обсуждение насущных проблем в социальной сфере является не чем иным, как "нагнетанием" обстановки в условии "некоторых" проблем (в конкретном случае — в сфере здравоохранения).
И оказывается, что пока власть рапортует об успехах областного здравоохранения, появляются пакостники-активисты и начинают говорить: какой "суперсовременный медицинский центр" в Сибири "для пациентов со всей страны", если в сотнях сибирских больниц и медицинских пунктах кусками отваливается штукатурка с потолка? Большое число жителей Сибири каждодневно сталкиваются с этим явлением и видят все своим глазами. Неравнодушные могут что-то сфотографировать, выложить в Сеть и даже высказать свое мнение. Но у нас, если чиновнику от здравоохранения предъявить изображения чудовищно выглядящей медицинской палаты — с застиранными одеялами и облезлыми стенами, то его реакция будет крайне оригинальной. Слуга народа не поймет сути претензий, выразит свое удивление и приведет впечатляющий контраргумент — что вы хотите от захолустной больницы? После, конечно, власть опомнится, и если конкретный случай вызовет слишком уж широкую огласку (такое бывает), милостиво выделит деньги на косметический ремонт и закупку какого-то оборудования. И закончится все как всегда: одна больница трансформируется в некое подобие современной, а другим денег совсем не достанется, и так до следующего удачного случая огласки, сродни прямой линии с главой российского государства.
