Бывший "узник Болотной" Андрей Барабанов вышел из колонии меньше недели назад. Приговор судьи Натальи Никишиной забрал у него 3 года и 7 месяцев жизни на воле, но не отнял жизнерадостность и внутреннюю свободу. Во время разговора Андрей часто шутит и смеется. В заключении он следил, кажется, за всеми актуальными темами. Бывший политзаключенный говорит, что в колонии у него было много занятий, вот только в плане питания вегетарианцу там приходится непросто. Кто и почему не хочет менять Путина, почему митинги 2012 года были не зря и что делать дальше, читайте в интервью Каспаров.Ru.
Какие у вас первые впечатления на свободе?
Город сильно изменился. Стало чище, благоустроеннее. Появились какие-то новые места, много всего построили. А еще все стало цифровое, появилось очень много всяких онлайн-сервисов. Это непривычно.
Многие обсуждают, что влияние кризиса заметно, больше хмурых лиц.
Лица хмурые. Более или менее, чем были, я уже, честно говоря, не скажу — не помню, какие они были до моего ареста (смеется). Но настроение у людей, как мне показалось, действительно не праздничное.
Вы следили за политикой в заключении?
Да, следил, черпал информацию из разных источников. Читал всю прессу, которую присылали. По телевидению до определенного момента еще можно было что-то смотреть, потом все переросло в полнейший трэш, передачи стали не просто пропагандистскими, а ультрапропагандистскими. Даже новостная лента очень сильно изменилась.
Обсуждали ли вы ситуацию в стране с другими заключенными?
Обсуждал. Больше в "Бутырке", немножко на "Матроске" (В СИЗО "Матросская тишина" — прим. Каспаров.Ru), где я провел всего месяц. На "Бутырке" со мной сидело очень много людей по экономическим статьям. Они тоже интересовались происходящим, брали у меня почитать все газеты и журналы, мы обсуждали практически любое событие.
А как другие заключенные и арестанты относились к вашему делу? К тому, что оно политическое?
Кто-то относился с пониманием, кто-то — с недоумением. Были единичные случаи негативного отношения к тому, что я "политический". Но и народу за время заключения встретилось много.
Были люди, которые откровенно говорили: "Молодцы, мужики! Конечно, жестко, что вас задержали, но так всегда действуют власти".
Не удивлялись, что вам дали такой срок?
Удивлялись. Когда его огласили, многие говорили, что это полный бред. Все понимали, что он несоизмерим с содеянным. Но в тюрьме вообще сидит масса людей хрен пойми за что. Например, нашли у человека наркотики, он наркоман, что, ему три года давать за то, что он сам употребляет?
Еще некоторые говорили: "На кой фиг вы пошли, все равно ничего не изменится". Больше всего таких людей было в Рязани. Перемен они просто не ждут. Может быть, кто-то их и хочет, но представить, что они будут, им сложно.
Эти люди рассуждают по известной схеме: "Если не Путин, то кто?"
Есть те, кто за Путина, но больше тех, кто за то, чтобы все оставалось как есть.
Есть люди, которые говорят: "Я не думаю, что что-то может поменяться в результате каких-то митингов или другой общественной активности". Они просто не видели никогда неправительственных акций, в их городах такого не было.
Вы сказали, что часто люди сидят непонятно за что. Много ли в СИЗО и колонии невиновных?
Этот вопрос мне был очень интересен. Как правило, люди, которые сидят в СИЗО, все говорят, что невиновны, у кого ни спроси. А когда попадаешь в лагерь, процент невиновных резко сокращается. Многие сами говорят, что что-то сделали. Но, как правило, сроки, которые дают людям, и то, что они сделали, несоизмеримо.
Есть немало тех, кто действительно совершил ограбление или кражу, и есть огромное количество сидящих по экономическим преступлениям, за которые их не должны были закрыть. За коммерческую деятельность, из-за борьбы с конкурентами, когда на самом деле оснований для возбуждения уголовки не было. Или другой пример — наркоманы, которые сами себя травили. Их надо лечить, а не сажать.
Тюрьму можно без проблем разгрузить на 50% — в два раза уменьшить количество заключенных.
А полностью невиновных, наверное, не так много. Но опять же: приплести к делу человека никакого труда не составляет. Так устроено законодательство.
Наверное, у вас есть идеи, как реформировать эту систему? Первый шаг ясен — уменьшить число заключенных. А дальше?
Надо гуманизировать систему, даже если люди наказаны за дело. Если человек попал в такую ситуацию первый раз, надо дать ему возможность побыстрее выйти: чаще проводить амнистии, чаще менять условия содержания на более легкие. Эта затхлая система, такой осовремененный переделанный ГУЛАГ. Там в основном нет тех жестких жутких моментов, которые были в ГУЛАГе, но там нет возможности для того, чтобы человек мог снизить срок своего содержания.
Власти фактически не дают таких шансов, не направляют энергию в нужное русло.
Когда объявляют амнистию, уверяют, что сейчас выйдут 60 тысяч, а из реально сидящих выходит тысяч восемь. Амнистия просто режется и вместо большого количества статей остается очень ограниченный набор.
Другой пример — проект закона, по которому день нахождения в СИЗО должен был засчитываться за 1,5 в колонии. Сколько времени его не принимают! А ведь это очень сильно разгрузило бы тюрьмы. В СИЗО человек на самом деле страдает больше.
Насколько тяжелые условия в колонии? Чем вообще заключенные могут заниматься?
Условия не жесткие, они лучше, чем в СИЗО, — занятий больше. Можно свободно гулять, пусть и в достаточно ограниченном пространстве, но на улице — хоть воздухом дышишь. Можно работать на промозоне. Там много разных участков. Занимаются токарным делом, электрикой, какой-то сварочной работой, делают веревки, шьют.
Можно учиться. Там есть ПТУ, школа для тех, кто не доучился. В той колонии, где был я, есть какой-то заочный университет. Есть библиотека, есть футбольное поле. А в СИЗО — одна закрытая камера и прогулка раз в день.
Хорошо если к тебе адвокат придет — пообщаешься с ним.
А чем в колонии занимались вы?
Я занимался спортом, много читал. Мне присылали книги с воли и в СИЗО, и в лагерь. Много общался, в том числе с "подельниками" (в той же колонии в Рязанской области сидели "болотники" Алексей Полихович и Артем Савелов, продолжает находиться Александр Марголин — прим. Каспаров.Ru). Благо у нас все люди были адекватные и интересные. В футбол играл, просто гулял, бегал. Занятий было достаточно.
Вы по убеждениям, насколько я знаю, социалист. Среди ваших "подельников" люди самых разных взглядов, в том числе умеренные националисты. В обычной жизни правые и левые не ладят, мягко говоря. А в заключении нашли точки пересечения?
В тюрьме все воспринимается по-другому, ты общаешься с людьми противоположных взглядов, но конфликта нет. Он остается на воле. В заключении остаются скорее интересные темы, которые можно обсудить. В том числе внешняя политика. И при этом нельзя сказать, что правые или левые — это люди с абсолютно одинаковой позицией внутри своей группы. Не все правые поддерживают политику российских властей по отношению к Украине, как принято думать, и не все левые относятся к ней отрицательно.
А что вы думаете о конфликте в Украине?
Нельзя развязывать войны ради каких-то корыстных интересов.
По поводу Украины у меня мнение простое: нельзя, когда соседу плохо, брать и отрезать ему ногу.
А по другому актуальному вопросу — Сирии?
Не знаю, нужно ли было влезать в страну, где куча проблем. Понятно, что заявляется благая цель — борьба с ИГИЛ. Но борются ли там с ИГИЛ, или просто Башара Асада надо поддержать у власти — это большой вопрос.
А внутренняя политика вам по-прежнему интересна?
В какой-то мере. Мне интересно все, что происходит в обществе. Но политики как таковой в России сейчас нет. Я следил за развитие ситуации, я видел, насколько сузилось поле действий. Я не знаю, как сейчас можно заниматься какой-то политической активностью. Я даже не понимаю, чего в данный момент могут добиться партии, которые зарегистрированы.
Я знаю, что вы до ареста занимались зоозащитой.
У меня всегда болела душа за животных, мне было это интересно. Когда мы с друзьями могли, мы поддерживали приюты, помогали беспризорным животным. Я об этом не забуду и буду что-то делать по мере сил, когда немного приду в себя.
Как вы сейчас оцениваете митинги 2011-2012 года? Нужно ли было тогда выходить на улицы?
Я думаю, что нужно.
На это последовала жесткая реакция, но когда-нибудь будет чувство, что все это произошло не зря. Да, те требования, которые были на Болотной, на Сахарова, не выполнили, а создали карикатуру, которая была далека от того, о чем просили, но у нас, наверное, сейчас по-другому не умеют
(смеется).
А если бы сейчас были митинги на какие-то важные для вас темы, вы бы вышли?
Поживем — увидим. Сейчас я ничего не могу сказать на этот счет. Слишком много времени у меня забрали, и я пока еще слишком мало времени на свободе. Мне нужно немного восстановиться, съездить куда-то отдохнуть и начать заниматься. Учить английский и поступать в институт.
Какую специальность вы выбрали?
Пока еще я до конца не решил. Но, скорее всего, это будет что-то, связанное с экономикой. Мне кажется, мой склад ума здесь пригодится. А так мне интересен дизайн. Но не знаю пока, соберусь ли с рисованием или нет.
Я читал про вас, что вы раньше подрабатывали художником.
Так написали, это не точно. Я подрабатывал аэрографией. Художник — это немного другое. Он живет этим.
А в колонии была возможность заниматься творчеством?
Была. Но я больше записывал свои мысли. Много писем писал. Общался с теми, кто за меня переживал, писал с воли.
Собираетесь ли вы познакомиться лично с кем-то из тех, кто вам писал?
Собираюсь. Мне писали много интересных людей, и я рад, что с ними познакомился. Нам вообще помогало очень много классных людей. Огромное им спасибо за все! Некоторые сделали то, что близкий человек не всегда сделает. Я рад, что такие люди есть!
А вам не казалось, что общество недостаточно вас поддерживает, ведь на Болотную вышло так много людей, а в том же "Комитете 6 мая" их было достаточно немного?
После первых задержаний реакции как будто не было, а потом начали писать письма, прошла первая акция в нашу поддержку. Я, конечно, видел, что людей там было меньше, но все равно пришли десятки тысяч людей. И одним из главных посылов было освободить "узников Болотной". Наше дело освещали на протяжении всего процесса, на суды приходило много людей. Люди очень здорово мобилизовались.
Мне кажется, ничего подобного в современной России просто не было. Понятно, что нас не отпустили, несмотря на поддержку правозащитников и разных общественных деятелей, но, возможно, без этого нам бы дали большие сроки.
Или к нам бы по-другому относились.
Будете ли вы следить за делом нового "узника Болотной" Дмитрия Бученкова?
Да, конечно. Возможно, приду на суд к нему. Я надеюсь, что власти поймут, что не того взяли. Хотя, конечно, в такой ситуации немного смешно говорить: "Надеюсь, они разберутся". Может быть, этого человека просто не было на Болотной в тот день. Это снова какой-то фарс. Я очень надеюсь, что не будет снова разыгрываться та же сцена. Прошло 3,5 года, я вышел, надеялся, что все закончилось, что больше арестов не будет, но вот, снова задержание и срок Ивану Непомнящих. И еще приговор Ильдару Дадину.
На ваш взгляд, что сейчас нужно делать тем людям, которые хотят, чтобы страна стала свободнее?
Сложный вопрос. Наверное, тем, кто занимается общественной деятельностью, надо это продолжать. Люди посвятили этому очень много времени и сил. Конечно, когда нет результата, это тяжело, но руки не надо опускать. Кто-то должен этим заниматься. Некоторая общественная деятельность приносит пользу. Борьба с несправедливыми уголовными преследованиями тоже иногда имеет положительные последствия. И надо все это освещать, чтобы об этом не забывали. Надо показывать власти: "Смотрите, вот здесь и здесь творится полный беспредел!"
